Булычев Кир - Два Сапога - Пара (Минц И Зайцы)
Кир Булычев
Два сапога - пара
Авт. назв.: "Минц и зайцы"
Цикл - "Гусляр"
- Ты, Саша, - сказал Лев Христофорович Минц, - пытаешься добиться
невозможного в пределах существующей физики. Это бесперспективно.
- Не знаю, - Саша Грубин загнал длинные пальцы в лохматую шевелюру. - Но я
верю в упорство.
- В упорство жучка, который срывается со стекла, но снова и снова ползет
вверх. А куда - не знает.
С этими словами Лев Христофорович осторожно подобрал со стекла черного
усталого жучка и выкинул его в форточку.
- По законам физики, Саша, вечный двигатель невозможен.
- Знаю, согласился Грубин. - Но прошлая модель три дня крутилась.
Минц задохнулся от возмущения. Спорить с Сашей Грубиным он считал своим
долгом, но теперь не выдержал.
Резким движением профессор схватил со стола лежавший там белый шар
сантиметров шести в диаметре и запустил им в Грубина. Тот успел выставить
вперед руки, но шар скользнул по ним и покатился в угол комнаты.
Совершенно беззвучно.
- Что это еще такое? - спросил Грубин.
- А ты подними, не укусит.
- У вас никогда не знаешь, что укусит, а что нет, - сказал Саша и подобрал
скользкий, упругий шар.
- Что скажешь? - спросил Минц.
- Не знаю, - признался Грубин. - Мячик какой-то.
- Не мячик, а нарушение физического закона, - сказал Минц. - Не понравился
мне закон, вот я его и нарушил. Но не так, как ты. Не в лоб.
- Расскажите, - попросил Грубин, понимая, что присутствует при рождении
нового направления в науке.
- Ты присутствуешь, - как всегда Минц угадал ход мыслей Грубина, - при
рождении нового направления в науке. Пришел ко мне на днях Спиркин. Знаешь
Спиркина?
- Нет.
- Директор нашего гастронома. Достойный человек, болеет за свое дело.
Пожаловался на упаковку. Просто слезы на глазах. Присылают с фабрики
молоко, кефир и прочие текучие продукты, а пакеты ненадежные. Течет молоко
по полу, проливается кефир и ряженка. Жалуются покупатели, а толку нету.
Что, говорит, делать?
- Это молоко! - воскликнул Грубин. - Молоко в новой упаковке. Я понял!
Тонкий пластик, почти невидим...
Минц глубоко вздохнул и застучал кончиками пальцев по подоконнику, что
было у него выражением крайней досады.
- Ах, Грубин, Грубин, - сказал он. - Я говорю, доказываю, убеждаю,
наконец, что изменил закон природы, сломал константу! А ты мне -
пластиковое покрытие, пластиковое покрытие. Да если бы я сделал
пластиковое покрытие, то завод-изготовитель наверняка бы не нашел нужного
пластика, а нашел бы, так нарушил технологию... Нет, спасти магазин от
проливания жидких продуктов я мог только путем революции в физике. Иного
пути нет. Гляди.
Минц взял со стола другой шар, кинул в пустую кастрюльку, достал толстую
иглу и проколол оболочку шара. Шар исчез, а кастрюлька оказалась на треть
наполненной молоком.
- Вот и все, - сказал профессор. - Вот и все.
- Погодите, погодите, - сказал Грубин. - Как же так?
Он взял кастрюльку, поболтал ею, чтобы посмотреть, где оболочка. Оболочки
не было видно. Грубин перелил молоко в стакан, снова заглянул в кастрюлю.
Кастрюля была пуста.
- Ничего не понимаю, - сказал Грубин. - Неужели оболочка пакета такая
тонкая?
- Вот именно! - Минц расхохотался, как фокусник, которому удалось
одурачить скептически настроенную аудиторию. - Где оболочка? Ищешь? Ищи.
До вечера будешь искать, потому что твой мозг движется по проторенным
путям.
- Но если нет оболочки, то как...
- Вот именно - нет оболочки! И не надо оболочки! Измени константу - и не
надо оболочки.
- Какую еще константу?